Альфред Бестер - Время предатель[др. перевод]

Одним из аспектов путешествия, на который Альцест не обратил внимания, но который поставил в тупик различные полицейские организации, была серия катастроф, которая преследовала его, но никогда не задела. Взрыв реактивного лайнера, разрушивший корабль и акр доков через десять минут после того как пассажиры и багаж были выгружены. Был уничтожен отель, на десять минут позже того, как Альцест выписался оттуда. Катастрофа с орбитальным челноком, который разрушил пневмопоезд, на который Альцест неожиданно раздумал садиться. Несмотря на вся это, гроб с останками Симы Морган был благополучно доставлен биомеханику Голланду.

— Ах! — восхищенно сказал Эрнст Теодор Амадей. — Прелестное создание! Она стоит того, чтобы ея воскресили. Остальное вся просто, кроме денег.

Ради своего друга Альцест устроил Голланду отпуск, купил ему лабораторию и финансировал безумно дорогую серию экспериментов. Ради своего друга Альцест продолжал тратить кучу денег и терпения, пока, наконец, восемь месяцев спустя, из полупрозрачной камеры не появилось черноволосое, черноглазое, гладкокожее создание с длинными ногами и высоким бюстом. Она отзывалась на имя Сима Морган.

— Я слышала, как джет падал прямо на школу, — сказала Сима, не подозревая, что она говорит на одиннадцать лет позже. — Потом я слышала удар. Что случилось?

Альцеста затрясло. До этого момента она была объектом, целью… нереальной, неживой. А это — живая женщина. В ея голосе слышалось любопытное колебание. Почти шепелявость. Когда она говорила, ея голова принимала очаровательный наклон. Она поднялась со стола и оказалась не гибкой и грациозной, как того ожидал Альцест, а двигалась порывисто, по-мальчишески.

— Моя имя — Фрэнк Альцест, — спокойно сказал он и взял ея за плечи. — Я хочу, чтобы вы смотрели на меня и запомнили вся, что я вам скажу, независимо от того, поверите ли вы мне или нет.

В ея глазах застыло пристальное внимание. Сима серьязно его изучала. Альцест снова затрясся и отступил. Его руки задрожали и он в панике отпустил плечи девушки.

— Да, — сказала Сима. — Я могу верить вам.

— Чтобы я ни сказал, вы должны мне верить. Чтобы я ни велел сделать, вы должны верить мне и сделать это.

— Но ради чего?

— Ради Джонни Стрэппа.

Ея глаза расширились.

— Что-то случилось с ним! — сказала она быстро. — Что?

— Не с ним, Сима. С вами. Будьте терпеливы, милая. Я вся объясню. Объяснение сидит во мне, но сейчас я не могу. Я… я лучше подожду до завтра.

Они проводили ея до постели, и Альцест вышел на поединок с самим собой. Денебская ночь мягка и черна, как бархат, грустна и романтична. Или это только казалось Фрэнки Альцесту в эту ночь.

— Ты не можешь полюбить ея, — шептал он. — Это безумие.

Несколько позже:

— Ты видел сотни подобных ей, когда с Джонни выходил на охоту. Почему бы тебе не полюбить одну из них?

И в конце концов:

— Что же ты собираешься делать?

Он сделал единственную вещь, которую мог сделать честный человек в его положении — попытался превратить свою страсть в дружбу. Он вошел следующим утром в Симину комнату небритым, в старых лохматых джинсах, с волосами, стоящими дыбом. Он встал в ногах ея кровати и пока она ела заботливо предписанные Голландом блюда, Фрэнк жевал сигарету и объяснял. Когда она заплакала, он не обнял ея, чтобы утешить, но постучал как брат по спине.

Он заказал для нея платье, но заказал не тот размер. И когда она продемонстрировала себя в ням, то выглядела так прелестно, что ему захотелось поцеловать ея. Вместо этого он толкнул ея кулаком очень мягко и очень торжественно и взял с собой покупать гардероб.

Когда она вышла в подходяшей одежде, то выглядела так очаровательно, что ему пришлось толкнуть ея снова. Потом они направились в билетные кассы и зарегистрировались на прямой рейс до Росс-Альфа-III.

Альцест намеревался задержаться на несколько дней, чтобы девушка отдохнула, но был вынужден спешить из-за страха за себя самого. Только это спасло их обоих от взрыва, который разрушил частный дом и лабораторию биохимика Голланда и убил самого учяного. Альцест уже не узнал об этом. Он находился на борту корабля вместе с Симой, неистово борясь с искушением.

Одна из вещей, которую все знают, но о которой никогда не упоминают — это возбуждающее действие космических полетов. Такое же, как и в древние времена, когда путешественники пересекали океан в кораблях. Они были отрезаны от реальности и изолированы в своих крошечных мирках на недели. Подобный магический настрой свободы от уз и ответственности охватывает космический лайнер. Все весело проводят время. На неделю приходится тысячи реактивных романов, быстрых, пылких историй, которые развиваются в полной безопасности и заканчиваются в день посадки.

В этой атмосфере Фрэнки Альцест сохранял жясткий самоконтроль. Ему не помогал тот факт, что он был известностью со страшным животным магнетизмом. В то время, как десятки красивых женщин бросались к нему в ноги, он стойко оставался в роли старшего брата, толкал и стукал кулаком Симу, пока она не начинала протестовать.

— Я знаю, что вы замечательный друг Джонни и мой, — сказала она ему как-то вечером. — Но вы утомительны. Я вся покрыта синяками.

— Да. Я знаю. Это привычка. Некоторые люди, такие как Джонни, думают своей головой, а я думаю своими кулаками.

Они стояли у иллюминатора правого борта, купаясь в мягком свете приближающейся Альфы-Росса. Не было ничего более романтического, чем чярный бархат космоса, освещянного бело-фиолетовым светом далякого солнца. Сима очаровательно наклонила свою голову и посмотрела на него.

— Я разговаривала с некоторыми пассажирами. Вы ведь знамениты, не так ли?

— Скорее известен.

— Мне во многом ещя нужно разобраться, но сначала я хочу разобраться в вас.

— Во мне?

Сима кивнула: — Вся это так неожиданно. Я была сбита с толку — и так возбуждена, что не имела возможности поблагодарить вас, Фрэнки. Я благодарю вас. Я навсегда вам обязана.

Она обняла руками его шею и поцеловала в полуоткрытые губы. Альцест затрясся.

— Нет, — подумал он. — Нет! Она не знает, что делает. Она так безумно счастлива, что снова будет с Джонни, что не осознаят…

Он отодвигался назад до тех пор, пока не почувствовал спиной ледяную поверхность кристалла, касаться которой строго-настрого запрещалось. Прежде чем отодвинуться, он намеренно прижал спиной руки к субнулевой поверхности. Боль заставила его отскочить. Сима с удивлением его отпустила, и тогда он вытащил свои руки. Фрэнки потерял шесть дюймов кожи, откуда потоком хлынула кровь.